Как наука и искусственный интеллект помогают в работе судэксперта
История Научно-практического центра Государственного комитета судебных экспертиз, имеющего богатейшую историю, научный и кадровый потенциал, уходит в начало прошлого столетия. Как и десятки лет назад, НПЦ разрабатывает новые средства и методы экспертной работы, выполняет экспертизы для правоохранительных органов, судов и граждан. Накануне 90-летия учреждения его начальник Игорь Мороз в интервью рассказал о новейших разработках и проектах, в которых задействован центр.
– Насколько мне известно, многие исследования, которые ранее проводились как штучные, редкие, сегодня благодаря НПЦ стали повседневностью в Госкомитете судебных экспертиз?
– Действительно, наши уникальные разработки приходят в массовую практику, как это было, например, с генетическими экспертизами животных. Если в 2014 году была только одна такая экспертиза, то в 2018-м – уже почти 150, а за первый квартал текущего года – около сотни. Если есть возможность провести исследование и получить новые данные, то, конечно, следователи, суд воспользуются этим. ДНК-экспертизы показывают свою эффективность, поэтому их назначают все чаще.
– Как в целом повлияло на работу НПЦ образование в апреле 2013 года ГКСЭ?
– Создание Госкомитета судебных экспертиз ознаменовало новый уровень организации судебной экспертизы в Беларуси в целом. С момента его образования изменилось не только название нашей организации, но и ее ведомственная принадлежность. Стала другой миссия центра. Я хорошо помню то время, когда очереди по экспертизам составляли месяцы, а порой и годы. Еще десять лет назад для нашей научной организации в приоритете была именно экспертная работа. На науку попросту не хватало времени. Была проблема устаревшей технической базы, а имевшаяся современная техника использовалась недостаточно эффективно. Государственному комитету удалось коренным образом изменить ситуацию. Сегодня мы имеем современное техническое оснащение с возможностью использования лабораторной базы экспертных подразделений комитета.
До образования Государственного комитета результаты научной работы зачастую внедрялись в работу нашей же организации. Этим внедрение в практику и ограничивалось. Можно сказать, что научная работа того времени напоминала «натуральное хозяйство». В последние годы значительно выросли возможности для экспертной науки. В настоящее время наши разработки внедряются в комитете, там открываются те виды экспертиз, которые разрабатывались в НПЦ. Такое положение дел радует.
Безусловно, требования к научным результатам стали более жесткими, ориентированными на практику. Мы видим, что впервые появился настоящий заказчик наших услуг – компетентный. В 2013 году в НПЦ значительно обновился кадровый состав. Пришлось не только перестроить структуру организации, но и заново выстраивать работу с заказчиком.
ГКСЭ организовал систему непрерывного образования судебных экспертов. Теперь есть отлаженный механизм внедрения научных результатов в практику через экспертное образование. Все это – объективное подтверждение правильности принятой в Беларуси модели организации судебной экспертизы.
– Расскажите об экспертных технологиях, которые разработаны для Государственного комитета судебных экспертиз и показали свою эффективность.
– В этой связи уже упоминались генетические экспертизы животных. Более того, сегодня совместными усилиями нашей организации, Института биоорганической химии Национальной академии наук, Госкомитета судебных экспертиз налаживается выпуск отечественных реагентов для ДНК-анализа объектов животного происхождения. В первую очередь они будут применяться по делам о браконьерстве. Мы опробовали реагентику, она показала высокую эффективность. По отдельным видам животных в августе планируется пробный выпуск. Замечу, не каждое государство в силах организовать разработку и выпуск собственных реагентов для таких высокотехнологичных видов экспертиз, как ДНК-исследования. Мы обеспечиваем импортозамещение. Собственное производство позволяет практически не зависеть от ситуации на внешних рынках.
Наши наборы являются уникальными, поскольку при их разработке учитывались особенности генетического разнообразия животных, обитающих на территории Беларуси. Так, известно, что популяция белорусской лисы по генетическим характеристикам отличается от популяции лисы, обитающей на территории Великобритании, что необходимо учитывать при производстве реагентов. Подобное справедливо и для других видов животных.
ДНК-экспертиза может установить истину, помочь в расследовании дела и доказывании вины. Не составляет труда доказать причастность к браконьерству по следам на одежде, оружии подозреваемого. Хорошо, когда применяются разные экспертные инструменты, но преимущество генетической экспертизы в том, что для ее производства достаточно небольшого количества биологического материала. Даже после термической обработки объектов животного происхождения доказательственное значение следов сохраняется. Эксперты по фрагменту мяса или шкуры могут установить вид животного, а также ответить, происходит ли он от конкретной особи.
Приведу пример из практики. У подозреваемого в совершении незаконной охоты дома изъяли тушенку. В ходе экспертизы наши специалисты точно установили, что эта тушенка приготовлена из мяса дикого кабана и косули. Выделенный генотип этих животных позволил установить идентичность с биологическими следами, изъятыми с мест незаконной охоты.
ДНК-экспертизы и другие разработки белорусской экспертной науки вносят большой вклад в защиту национальных интересов. Проведение генетических экспертиз экономически целесообразно. За незаконную добычу животного положена немалая компенсация: за зубра – 400 БВ (1 БВ – Br25,5), лося или оленя – 300 БВ. Кроме того, это вопрос достаточно серьезной уголовной ответственности.
Иногда за такими экспертизами обращаются и граждане, которые хотят разобраться в ситуации с привлечением судебных экспертов. В нашей практике был специфический запрос: посетитель ресторана хотел установить, действительно ли ему подали баранину, поскольку засомневался в этом. Генетический анализ показал, что мясо было бараниной.
Другой пример эффективных методов, внедренных в ГКСЭ с нашей подачи, касается незаконной вырубки. Около десяти лет назад по факту незаконной заготовки леса к нам на экспертизу привезли образцы древесины, изъятые у подозреваемого. Необходимо было установить, заготовлена ли она на спорном участке. Тогда мы не смогли помочь, поскольку не было методики. Сегодня благодаря разработкам наших специалистов это не проблема. Более того, мы в состоянии определить регион Беларуси, в котором древесину незаконно заготовили. То есть для привлечения к ответственности за незаконную заготовку лесоматериалов вовсе не обязательно задерживать преступника на месте преступления. Экспертным путем можно доказывать причастность к преступлению после обнаружения лесоматериала или даже продуктов переработки.
В период ураганов, к слову, увеличивается количество обращений для установления причины падения деревьев, которые повредили автомобили. Мы помогаем разобраться в спорных случаях. Если дерево погибло, его должны были убрать, потому что оно создает угрозу. При наличии вины будут наказаны ответственные лица служб, которые проводят контроль состояния насаждений.
– Слышала, что существует методика, которая позволяет доказывать причастность к преступлению по пыльце. Это также разработка вашего центра?
– Методика палинологического исследования является частью большого проекта по разработке новых подходов к исследованию объектов растительного происхождения. Проект реализуется НПЦ совместно с Институтом экспериментальной ботаники. Мы провели ряд исследований и установили, что такие подходы можно успешно использовать для дифференциации вида объекта растительного происхождения и даже определения региона его происхождения. В связи с этим значительно расширены возможности получения криминалистически значимой информации на основе дендрохронологических, анатомических, спектральных и генетических характеристик растений, их фрагментов, пыльцы.
Та же пыльца даже в микроколичествах может быть очень информативна при расследовании дела. Она не видна глазу, поэтому такого рода следы, как правило, остаются. Проведя соответствующие исследования, можно установить место происхождения и вид растения, от которого она произошла. Анализ пыльцы в некоторых случаях помогает установить единый источник происхождения каких-нибудь партий, если говорить, например, о нелегальном сырье или товаре.
Такие исследования очень редкие: исходя из информации, размещенной в открытых источниках, специалистов-палинологов, не так много – чуть больше 1 тыс. по всему миру. Их работа очень сложная и требует хорошей справочной базы. Подготовка такой справочной информации входила в наши задачи.
Если вернуться к методам ДНК-анализа, серия экспериментов проводится и в отношении объектов растительного происхождения. Предстоит большая работа. Мы идем к тому, чтобы генетическими методами идентифицировать объект растительного происхождения, определять регион произрастания и при необходимости принадлежность образца к конкретному растению. В американской практике был интересный случай. Место преступления было достоверно известно. Экспертам предстояло ответить на вопрос, принадлежит ли листок, найденный в багажнике автомобиля подозреваемого, дереву, которое растет на месте преступления. Генетическими методами удалось установить, что этот лист конкретно с того дерева. Подобные задачи необходимо решать и в Беларуси, и мы над этим работаем. Ситуация с разработкой методики та же, что и по животным: с генетической точки зрения растения у нас в стране специфические, и эту специфику нужно учитывать.
– Реализуются ли еще какие-либо научные проекты в области судебной экспертизы, в которых принимают участие ученые Национальной академии наук Беларуси?
– Национальная академия наук играет большую роль в научном обеспечении судебной экспертизы. Причем порой и сами ученые выступают в роли судебных экспертов, когда их привлекают для решения нетривиальных экспертных задач, требующих высокой научной квалификации.
Однако более значительная роль науки проявляется в разработке новых методов и инструментов для экспертной работы. Так, при участии специалистов Института порошковой металлургии НАН реализован уникальный проект по разработке мобильной технической лаборатории по исследованию взрывоопасных объектов, в составе которой имеется взрывозащитная камера. Эта камера способна сделать работу с взрывными устройствами безопасной для эксперта и окружающих.
Ожидается положительный эффект от совместных с Национальной академией наук экспериментов по применению атомно-силовой микроскопии при проведении экспертиз документов. Такой метод будет востребованным в сложных случаях, когда необходимо установить последовательность нанесения текста: какие штрихи нанесены раньше, какие – позже. Это имеет значение в том случае, когда в документах имелись дописки, допечатки, исправления.
Сейчас мы сконцентрированы на разработке этого нового метода. В каком виде он будет, я не готов сказать – эксперименты пока не закончены. Однако очевидно, что новые инструменты расширят возможности экспертов и позволят сделать их выводы более точными. Планируется, что она дополнит традиционные методы. Хорошо, когда есть альтернатива: применить более дешевый и экономичный по времени метод в простых случаях или дорогостоящий и сложный, соответственно, – в сложных.
Кроме того, Госкомитетом судебных экспертиз совместно с ГНПО «Оптика, оптоэлектроника и лазерная техника» НАН и нашей организацией реализуется проект по разработке отечественной автоматизированной баллистической идентификационной системы. Она должна минимизировать ручной труд, повысить оперативность работы с пулегильзотекой.
Совместные проекты ведутся также инициативно специалистами в ходе диссертационных исследований. В текущем году в нашем НПЦ изучили и дали положительное заключение о возможности внедрения в судебно-экспертную деятельность результатов двух кандидатских диссертаций, подготовленных специалистами НАН.
– НПЦ участвует в программе Союзного государства «ДНК-идентификация». Каковы результаты и что ожидать в ближайшем будущем?
– Сейчас можно говорить о некоторых итогах программы. Планируемые результаты уже неоднократно освещались в прессе. Помимо прочего, программа включает разработку новых технологий судебно-геномной экспертизы следов человека. Ученые, например, бьются над тем, чтобы по ДНК неизвестного преступника установить отдельные признаки его внешности. Кое-что уже удается, например, установить цвет глаз, волос. Есть предпосылки для определения возраста неизвестного преступника, его этнической принадлежности и предполагаемого региона проживания.
Мы вносим немалый вклад в программу. Реализуем три задания. В частности, НПЦ предстоит изучить этногеографические и популяционные характеристики населения Беларуси. При этом решается достаточно сложная задача, связанная с анализом популяции. Результатом работ будет формирование справочных данных, которые позволят с привлечением инструментов статистики сузить регион поиска неизвестного лица, чей след обнаружен. Этим союзная программа не ограничивается. Так, ученые уже научились определять возраст носителя ДНК с точностью около 4 лет.
Сейчас ведутся переговоры с российской стороной. Рассматривается возможность продолжения реализации союзной программы «ДНК-идентификация». Наши специалисты и представители научного сообщества Беларуси и России, насколько мне известно, поддерживают эту идею. Интересна тематика исследования ДНК животных, растений, грибов и др. Если такая программа будет реализовываться, мы могли бы в значительной степени проявить себя в этом плане. Возможности ДНК-исследований, особенно с криминалистической целью, дают обнадеживающие перспективы.
– Насколько правдиво в телевизионных сериалах передаются современные возможности судебной экспертизы?
– Многое зависит от сценария. Некоторые сериалы специалистами воспринимаются как фантастика, не имеющая ничего общего с реальностью. Но каким бы фантастичным ни был сценарий, в фильмах обычно правильно показана основная цель привлечения эксперта к процессу расследования запутанного дела. Эта цель – получить надежные доказательства в ситуации, когда у следователя или судьи других доказательств нет либо источник их получения ненадежен. Именно тогда нужен эксперт, который умеет допрашивать «немых свидетелей» – вещественные доказательства.
Вообще специалисты в области судебной экспертизы во всем мире говорят, что сериалы сильно влияют на отношение к эксперту в реальной жизни. Возникают ситуации, когда под влиянием экранного образа от эксперта ждут магии, хотя он действует в строгих рамках науки и экспертной методики. Иногда на экране можно увидеть, какие удивительные результаты выдает эксперту чудо-прибор или какая-то хитрая компьютерная программа. Это, безусловно, вымысел. И хотя в Беларуси техническое оснащение судебных экспертов находится на высоком уровне, результаты работы в большей степени зависят от их профессионализма. Кстати, мы изучали возможности внедрения технологий искусственного интеллекта в судебную экспертизу и пришли к выводу, что эти технологии не заменят эксперта. Они могут применяться для облегчения экспертного труда, повышения его производительности, но только под контролем его самого. Дело в том, что заключение эксперта – не только решение о том, что, например, след оставил конкретный человек, это еще и научное доказательство данного факта. Что касается компьютерных программ на основе искусственного интеллекта, то они не работают в соответствии с каким-то конкретным алгоритмом. Они используют массив данных, полученных программой в результате «тренировки». Компьютерная программа судебного эксперта в ближайшем будущем не заменит и источником доказательств не станет.
– Тем не менее технологии искусственного интеллекта внедрены в работу судебного эксперта. С какой работой они помогают справиться быстрее?
– Искусственный интеллект, возможно, быстрее справится с какой-то рутинной работой, распознаванием определенных признаков, например, внешности. Хорошие результаты дает в поиске по базам данных. Подчеркну: не в формировании выводов, а именно в поиске. Так, это неплохой метод исследования пыльцы. На небольшом фрагменте поверхности находятся тысячи ее частичек. Работа вручную, когда требуется проанализировать, а потом узнать по справочнику каждую частичку, занимает огромное количество времени. Искусственный интеллект с этой задачей справляется гораздо быстрее, но в любом случае эксперт будет контролировать процесс. Получив результат, с помощью других методов специалист может сделать вывод, правильный был поиск или нет, тот ли это объект, который необходимо было найти, или здесь есть ошибка. Именно поисковые вопросы, распознавание по изображению – сфера применения искусственного интеллекта. Но какой бы она эффективной ни была, полностью эксперта не заменит.
Ученые нашего НПЦ, как и эксперты Государственного комитета судебных экспертиз, на системной основе изучают зарубежный передовой опыт. Мы знаем обо всех разработках, которые выполняются в крупных научно-исследовательских центрах по профилю судебной экспертизы за рубежом, изучаем научные публикации по данной тематике. В каждом из существующих видов экспертиз есть свои актуальные проблемы, на решение которых направлены усилия научного сообщества.
История НПЦ начинает свой отсчет 16 августа 1929 года, когда был образован Институт научно-судебной экспертизы Народного комиссариата юстиции БССР. После начала Великой Отечественной войны Институт прекратил работу. Затем он был воссоздан. В декабре 1950 года в системе Министерства юстиции БССР сначала создали научно-исследовательскую криминалистическуюя лабораторию, а в ноябре 1958-го на базе лаборатории – научно-исследовательский институт судебной экспертизы Министерства юстиции БССР, правопреемником которого является НПЦ. Сегодня научно-практический центр участвует в крупных научных проектах, в том числе государственной программе научных исследований «Информатика, космос и безопасность», программе Союзного государства «ДНК-идентификация», международном проекте COST.
Светлана ВАСИЛЕВСКАЯ, БЕЛТА