Между правом на защиту и милосердием: размышления о возможности отмены смертной казни

Конструктивный диалог состоялся в конце минувшей недели на конференции международных негосударственных организаций Совета Европы в Страсбурге. Эксперты из разных стран, мягко настаивая на своем, все же старались услышать и другую сторону. Так больше шансов двигаться в верном направлении. Один из обсуждаемых вопросов касался смертной казни. Явления крайне сложного, оценка которому должна даваться, основываясь не на эмоциях и желании быть учтивым к партнеру, а на взвешенных фактах и объективной реальности. В перерывах между дискуссиями в просторных залах и в более скромных – на встречах за «круглым столом», особенно любопытен был кулуарный обмен мнениями.

– В обществе (не важно, о какой стране речь) нет однозначного мнения по проблематике. Всегда будут те, кто «за» и «против». Однако высшая мера – это прежде всего право народа, государства на социальную защиту от серийных убийц и террористов, – разговариваю с председателем Постоянной комиссии Палаты представителей по правам человека, национальным отношениям и средствам массовой информации Беларуси Андреем Наумовичем. Мой собеседник согласен:

– В Беларуси эту тему обсуждаем постоянно. Охотно ведем диалог и с зарубежными партнерами. Кстати, встречи с коллегами из Парламентской ассамблеи Совета Европы крайне важны. Они позволяют не только обмениваться опытом, но и доносить до зарубежных партнеров объективную информацию о нашей стране. Меня беспокоит то, под каким соусом ее зачастую подает оппозиция. А здесь общаешься, и люди видят совсем другую картину.

– В целом и на заседании комиссии по политическим вопросам, и на международной конференции чувствуется позитив в отношении Беларуси. Выстраивается, как мне кажется, ровный диалог?

– Полагаю, что да. Кстати, генеральный секретарь Совета Европы Турбьерн Ягланд, выступая по смертной казни, лишь в заключение упомянул Беларусь, призвав ее быстрее двигаться в сторону моратория.

– Одна из обсуждаемых в Страсбурге тем – возвращение смертной казни в Европу – серьезная угроза или популистская выдумка?

– Меня это, признаюсь, удивило. Ведь это значит, что европейские граждане все же думают о возвращении такого наказания. Однако сейчас мнение Совета Европы однозначно: высшей меры быть не должно. Лично у меня вопрос: а не ее ли отмена в ряде государств повлекла теракты? Между тем Беларусь входит в десятку стран с низким уровнем преступности и наиболее безопасными условиями проживания.

Кстати, в сентябре этого года Беларусь посетили международные эксперты во главе с помощником Генерального секретаря ООН по правам человека. Данная тематика обсуждалась и с послом Великобритании. Мне было важно услышать, как в этой стране пришли к отмене исполнения смертных приговоров. Так вот основная причина – ряд судебных ошибок. Интересен и опыт Казахстана, когда суд может выносить смертный приговор, но он не исполняется (человек получает пожизненное заключение)... Однако, когда разговор заходит о том, что у нас особо опасных преступников карают смертью, обязательно упоминается, что наша страна последняя в Европе, где применяется это наказание. Но почему принято говорить лишь о Европе? Допустим, в США, считающих себя главным носителем демократических свобод, законом разрешено приводить в исполнение смертные приговоры различными способами. Сегодня такое наказание законно в ряде американских штатов. К примеру, в Небраске в прошлом году большая часть жителей проголосовала за возвращение высшей меры, которая не применялась там с 1997 года. Также известно, что в отдельных регионах Америки до 2005-го казнили даже подростков (в возрасте до 18 лет).

– На недавнем заседании комиссии ПАСЕ во Франции вы напомнили, что Беларусь слышит призывы международного общества о введении моратория на смертную казнь.

– Верно. Это позиция руководства нашей страны. В столь важных вопросах мы всегда советуемся с народом. Замечу, что сейчас высшая мера касается исключительных случаев, особо тяжких преступлений, и в последнее время все чаще заменяется пожизненным заключением. В среднем в год суд выносит 7 таких приговоров.

– Предположим, что у получивших смертный приговор людей появится возможность начать все сначала. Сегодня пожизненно заключенные могут через какое-то время оказаться на свободе. Но как понять, что человек воспользуется шансом, а не возьмет снова в руки оружие? Какая гуманность может быть к тем же могилевским «черным риелторам», которые четко планировали убийства и живьем закапывали в могилы людей? Или к истязателям детей?

– Или взять вопиющий случай с парнем, устроившим в минском торговом центре «Европа» кровавую резню бензопилой. Теперь мы видим, что он нападает с самодельным ножом на сотрудников колонии... Ваш вопрос очень сложный. Даже если говорить о нем с точки зрения потерпевшей стороны. Одни близкие жертв говорят, что не хотят смерти для убийц – им не нужна месть «око за око», другие – что высшая мера это слишком легкое наказание. Тем не менее не исключаю, что в качестве эксперимента Беларусь со временем придет к мораторию на исполнение смертных приговоров. Сейчас не стоит бросаться в омут с головой, нужна серьезная аналитика.

Страсбург. Из журналистского блокнота

Представительство белорусской делегации на конференции международных негосударственных организаций Совета Европы в этот раз было беспрецедентно широким – депутаты, представители правозащитных организаций, церкви, педагоги и журналисты. У каждого из делегатов – свое мнение по обсуждаемой тематике.

Головоломка с запятой

Протоиерей Федор Повный:

– С тех пор как появилась фраза «казнить нельзя помиловать», мировое сообщество решает головоломку с запятой. Каждый приводит свои аргументы, опровергнуть которые иногда практически невозможно, – они все же из области мировоззрения. Лично я выступаю против смертной казни, она противоречит христианскому учению о милосердии и прощении. Даже не рассуждая о возможности судебных ошибок, можно смело утверждать, что милосердие к падшему человеку всегда предпочтительнее мести. При этом речь не об отмене любого наказания, оно должно быть, как исправительная мера и мера пресечения преступлений. Смерть же не дает человеку возможности принести покаяние.

Конечно, мнения на этот счет разнятся. Пока происходят чудовищные злодеяния, нельзя не прислушаться к людям, оправдывающим высшую меру наказания. В 1996-м большинство белорусов выступили за ее сохранение. И следует понимать, что Президент прежде всего служит своему народу, который доверяет ему уже более 23 лет. Александр Лукашенко четко сформулировал свою позицию к смертной казни на 26-й сессии Генассамблеи ОБСЕ в заявлении: не стоит торопить Беларусь, пока сами белорусы не осознают необходимость такого шага.

У судей должен быть выбор, и он есть

Александр Шпаковский, директор аналитического центра «Актуальная концепция»:

– Не будучи членом Совета Европы, Беларусь охотно сотрудничает с ним в направлениях, отвечающих ее национальным интересам. Нам известно отношение СЕ к смертной казни: она неприемлема. Однако позиция нашей страны основывается на решении народного референдума 1996 года, когда более 80% белорусов высказались за сохранение такого наказания. Сейчас, по разным исследованиям, – 50–60%. Конституционно, напомню, закреплена возможность отмены исключительного приговора, но я как политический аналитик не вижу необходимости сейчас принимать непопулярное решение и менять нынешний порядок. Кстати, в Западной Европе в общественном мнении всегда есть устойчивый процент граждан (до 50% и выше), которые выступают за возвращение государству права на соцзащиту от маньяков, изуверов, террористов.

Я бы обратил внимание и на то, что в Беларуси казнят в среднем 2 преступников в год, хотя есть годы, когда не было ни одного такого приговора. (Для сравнения: в середине и конце 1990-х, когда страна захлебывалась от преступности, выносилось от 20 до 47 таких решений.) У нас это право суда. В Западной Европе решение о ликвидации, скажем, террористов, принимает руководитель полицейской операции. Эти казни не судебные. Я к тому, что нужно все же соблюдать баланс между правом одного человека на жизнь и правом другого на защиту. В Беларуси эту проблематику анализирует рабочая группа, и не исключено, что общество придет к мораторию на смертную казнь. Давление же только заведет переговоры в тупик. Сейчас нужно повышать правовую культуру населения, активизировать превентивную работу правоохранительных органов по предотвращению тяжких преступлений. Большинство из них совершаются на пьяную голову, а потому лучше бы нам с зарубежными партнерами поработать вместе по проблеме алкоголизации.

Шаг за шагом

Олег Гулак, председатель общественного объединения «Белорусский Хельсинкский комитет»:

– Исполняя смертный приговор, как мы можем быть уверенными в том, что не расстреляем невиновного? Отмена казни – шаг к тому, чтобы поднять ценность человеческой жизни. Это гуманизация общества, она связана с другим отношением и к проблеме преступности, и к пониманию ее причин, а также с тем, чтобы люди больше об этом задумывались. Высшая мера – это простой ответ на сложный вопрос, но проблема-то не решается. Любой криминолог скажет: смертная казнь – не сдерживающий фактор для бандитов. Надо подумать о другом: почему такие люди появляются в обществе? Ведь кого казнили в последнее время? Только «банда Морозова» и «черные риелторы», по сути, шли на продуманные преступления. Остальные в основном это люди из социальных низов. Они убивали во время либо после пьянки, явно не думая в тот момент о смертной казни.

Я считаю, что как первый шаг можно пойти на мораторий исполнения смертных приговоров. Таким путем шли некоторые государства и наблюдали, влияет ли это на криминогенную ситуацию. Если возникнут серьезные проблемы, всегда можно отменить мораторий.

Людмила ГЛАДКАЯ, «Советская Белоруссия», 19 октября 2017 г.